Bill [amour] Schindler
Сновидения
_______________________________
Двадцать пять лет одиночества…
2014 г.
*I*
…Они летят, не зная своей плахи,
Они летят, не веруя в успех,
Они летят, как скомканные страхи,
Они летят – они одни для всех…
Греховна ночь, у стылого порога,
Который год, ведут к нему следы,
Поет во тьме, безликая дорога,
И стороною, слышатся шаги;
Явился дух, за тенью сновиденья,
Как черный кот, он мягко входит в дом,
В один момент слепого озаренья,
Он стал «попутчиком» за письменным столом;
- Наш мир лишь сон, – сказал он по секрету, -
Мы в нем не спим, на все есть третий вид,
В одни цвета, мы временем одеты,
Но в этот миг, оно для нас стоит;
Вздохнул «другой», невидимый во мраке:
- Реален мир, где нету ничего,
Где нет любви, ни к богу, ни к собаке,
И так погано, бездушное нутро;
- Но это там – шепнул знакомый голос, -
А в мире грез, нет места пустоте,
В ней по велению, растет сквозь камень колос,
Когда творец, рисует на холсте;
Когда художник делает набросок,
В чужой судьбе меняются цвета,
И череда, бессмысленных полосок,
Вдруг превращается в моря и города;
- Все это так – ответил, тот, незримый, -
Но посмотри на утреннюю даль,
Что видишь ты, на круге обозримом? -
Лишь грех уныния, да стылую печаль;
Таков здесь край. Не ведает он истин,
И в море лик, нет битого лица,
И каждый жаждет, оказаться чистым,
Не вспомнив даже, малого добра;
- Я понимаю. – Тень сошла к постели, -
Что будет стоить, свет без темноты,
Когда они, поймут на самом деле,
Все три дороги, праведной души;
Взгляни в глаза, того кто это знает,
Он разве счастлив? Он почти убит,
И мир его, горячим воском тает,
В тот час когда, огромный мир стоит;
- Не редкий случай, выпала рулетка,
Зато есть силы, между двух огней,
Иным на пользу запертая клетка,
Как смысл стать разумней и мудрей;
Иным полезны беды и лишенья,
Чтоб осознать – что вечность, а что век,
Ведь нету верного и лучшего знаменья,
Чем сам себе укажет человек;
Растаял дух, шагнул к угасшим звездам,
Ушла и тень, умолкли голоса,
Очнулся город, скрыв ночные грезы,
Под липким светом, нового утра…
*II*
Проходит год, за ним тысячелетье,
Как вечен путь, в котором нет границ,
И как жестоко это долголетье,
Для всех, лишенных крыльев, райских птиц…
Грядет война, без доблести и чести,
Ползет по небу, этот едкий дым,
Да не за флаг, не ради кровной мести,
За просто так. За право - быть другим;
Одним из первых - лик своей эпохи,
Кому поклон бьют слуги и цари,
А мудрецы, черкая свои строки,
Невольно славят пошлое пари;
Как путь Христа - забытый площадями,
Уйдет герой, за тенью стылых лет,
И новый Идол, с Божьими глазами,
Сойдет с небес, как знамя новых бед;
Вернутся явью, ангелы и духи,
В долине тени, смертной тишины,
Они как прежде, холодны и глухи,
Для каждой жизни. Для одной судьбы.
Но вот задаст вопрос безликий странник:
- К чему сей край, безумно-черных рек?
Ему ответит проклятый изгнанник:
- Такое время начало свой бег;
- Но почему не бросить эти карты?
Не оборвать порочную игру?
Ответит тот:
– На это нет таланта,
Но есть порок – чужую рвать мечту.
- А как же жить, с такой тяжелой ношей,
И как смотреть на пращуров своих,
За крышкой гроба, будет ли дороже,
Сундук монет, чем вшитый в душу стих?
- Где льется на пол мраморное море,
Плывет корвет, не зная берегов,
Потух маяк, явилось сердцу горе,
Как тайный знак, могильных огоньков;
Тогда не трудно примириться с небом,
Тогда легко покаяться в грехах,
Ведь кто-то был, а кто-то вовсе не был,
И не парил на белых облаках.
- Так что вдали? - Кивнул нелепый странник, -
Есть только мрак, да логово чертей?
- Пусть будет свет. – Сказал ему изгнанник, -
Но пожелай его и для людей;
Для тех, кто предал, был врагом жестоким,
Тот свет не меньше адского огня,
А тем, кто был, любимым и далеким,
Свет лишь начало, радостного дня;
Тут сделал каждый, шаг своей дорогой,
Махнув рукой – Удачного пути!
Один до черта, а другой до бога,
Иного нет, иного не найти…
*III*
… Красивы песни – тем, что сердцу больно,
Все от того, что слишком долго ждали,
Но не звучит в груди команда – «Вольно!»,
Кого нашли, того и потеряли…
- Скажи мне, принц. – Шепнул, вздыхая Дьявол, -
К чему же вера, в хилые истоки?
Ведь гладь реки, спокойной и усталой,
Скучна, как раньше писаные строки;
Лежалый снег – безумие покоя,
Он вскормлен прошлым, он печален, слаб,
Гниет и плачет, под жестоким зноем,
Он словно раб. Он словно чей-то раб;
Ответил принц:
- Ты чувствуешь и знаешь,
Ты каждый день, рисуешь миру ночь,
Ты, как и я, кого-то догоняешь,
Спешишь куда-то, не взглянув на дождь;
- Да, это так. – Пожал плечами Дьявол, -
Но я хозяин мрака и теней,
И мой поток, течет рекой кровавой,
Не с белых гор, а с сущности людей;
- Но кто они? – Воскликнул собеседник, -
У слуг огня нет прав и нет свобод,
Они – все тот же лживый проповедник,
Но предрекающий обилие невзгод;
Ответил «темный»:
– Что слеза, что пепел, -
Бездушный мир – пустующий перрон,
Что скрылся вдаль, а ты и не заметил,
Последних станций мелькнувших у окон;
Ты верно прав, и нету в нас различия,
Когда в одном мы движемся пути,
Ведь одиночество - врагу дает приличие,
Чтоб поделиться страхами души;
А время неба – сломанные стены,
Каким исток познает новый край?
Текущий с гор, иль капающий с вены.
Далек здесь ад, не близок здесь и рай;
Продолжил «белый»:
- Знаки все расставит, -
Далекий взгляду, вечный горизонт,
А слог, как есть, пусть прошлое раздавит,
Расколет надвое не выстоявший фронт;
Пусть как гранит, того что раньше встретил,
Исчезнет ноша, выломанных лет,
Последний шаг, туда, куда не метил,
Да будет тьма, да будет жив и свет;
- Что было черным, снова станет белым, -
И снова черным, если провернуть,
Все эти сны, написанные мелом,
Как время неба – бесконечный путь;
Метнув свой взгляд, за ночью скрылся Дьявол,
За белым днем исчез прекрасный принц,
И все сошло, налево и направо,
До новых встреч, у прорванных границ…
*IV*
Скрывает время, истинного Бога,
Его б найти, чтоб стать чуть-чуть мудрей,
Как одинока без Него дорога,
И мир без прошлого, печальней и слабей…
Что есть наш рай, любовь или достаток?
Какой же выбор верный, в тишине,
На фоне слов, как брошенных перчаток,
Калейдоскоп в непонятой судьбе;
Какой ответ честнее и дороже?
Не равен бой, во сне и наяву,
Так почему, надежды все тревожат,
Безликий дух и павшую мечту?
- Скажи, Господь. – Взмолился образ зверя, -
За что мой дом наполнен едким злом?
И почему поверженные цели,
Еще вздыхают праведным добром?
Зачем я чувствую, что я кому-то нужен?
Ведь я один, с собой наедине,
Как отражение, в остывших, серых лужах,
Клочок сознания – заблудший в пустоте;
Зачем взвалил ты крест на мои плечи?
Убил любовь, но дал способность быть,
Чтоб быть другим, не ведающим встречи,
С тем, кто как я, безмерно хочет жить;
Мои секунды, бьются в грудь как пули,
За ними жажда родственной души,
Скажи зачем, твои ветра задули,
Последний блик растаявшей свечи;
Улыбка вдруг мелькнула в лике Бога:
- Ты лишь игрок, - сказал с усмешкой он, -
Рабам как есть – все рабская дорога,
И вас таких, на деле, легион;
Чего ты знаешь в цели моей воли?
Ты как сосуд моих неявных сфер,
Чтоб я познал в спирали твоей боли,
Простое правило в цепи вселенских мер;
Ты создан мной, не ради откровений,
Не ради счастья, в призраках любви,
Один итог, слуга моих сомнений, -
Ты эпизод воссозданной игры;
Твоя судьба – лишь сказка моих странствий,
Мой зоопарк. Потеха для меня,
Ты это я, в иллюзиях пространства,
И что тогда, мне сделать для себя?
Зверь помрачнел:
– Ответы лишь за мною?
Коль ты и сам, осколок пустоты,
Лишь слово «вечность» собрано тобою,
И в нем нет цвета, нет и красоты;
Лишь я могу познать и свет и тени,
В один момент, ответить на вопрос,
Однако долго, стоя на коленях,
Я и тебя и небо перерос;
Да будет боль, раз лучшего не знаешь,
Да будет страх, в одной с тобой душе,
Быть может так, ты истину познаешь,
На гране смерти, мною, на земле; …
- Что ж любопытно, видеть в роли Бога,
Гнилую тварь с пороком низких цен,
Но я готов дойти до эпилога,
И кое-что вернуть тебе взамен;
- Хватай же крылья, - Зверь сказал сердито, -
Покинь чертог бескрайних облаков,
Войди в мой храм, голодным и побитым,
И оцени, всю вечность лживых слов;
Течет рекой, закрашенное время,
Проходит год, за ним уходит век,
И Бог и Зверь слились в единой тени,
А следом, в мир, явился человек…
*V*
Наверно все, что раньше с нами было, -
Всего лишь сон, забытый сердцем мрак,
Другое небо, нашу плоть любило,
А мы неверно поняли тот знак…
О, человек – вселенское творенье,
Великий мир, в цепи других миров,
Зачем тебе, ночное откровенье?
Помимо снов, твоих невнятных снов;
Каков твой день, какая в нем заслуга?
На что ты тратишь честь своей судьбы?
Когда играешь роль врага и друга,
Построив храм у лживой высоты;
В какие сказки, ты сегодня веришь?
Слепой отец, кому ты даришь жизнь?
Лишь по себе, одним шаблоном меришь,
Не видя свет, прошедший грани призм;
Твои Авгуры нервно прячут лики,
У слуг морали, не осталось слов,
Лишь гильотины отбрасывают блики,
Целуя с горечью хранилище умов;
Поют снаряды, ищут свои цели,
И детский крик, в осколки бьет стекло,
Каков твой путь? Каков на самом деле?
Когда из выбора останется одно?
Когда твой страх, окутанный во мраке,
Вдруг снизойдет как гул ночных сирен,
И ты, услышав лязгнувшие траки,
Сольешься с ритмом залповых систем;
Когда весь мир объят кровавым плачем,
И время года, кажется чужим,
Быть может, стоит видеть свет иначе?
Чтоб не казаться средь чужих своим;
А человек ответил без раздумья:
- Я, как и все, не хуже общих мер,
Мне все ровно, что разум, что безумье,
Мне все ровно, что Бог, что Люцифер;
Была бы цель, а пули мы отыщем,
За флаг, за месть, за жизнь своих идей,
Я превращу всю землю в пепелище,
Лишь потому, что так душе милей; …
Грядет война. Следы ведут к порогу,
Как страшно знать ответы наперед,
Как жутко слышать воздушную тревогу,
Что уже здесь. Уже в груди орет…
*VI*
Прощай, мой друг. Прости мне пораженье,
Прости мне крах заоблачных идей,
Мы только миф, мы только сновиденье,
В глазах других, в глазах других людей…
- Не вечен мрак, - заметил падший Ангел, -
Огонь в руках – осколок от звезды,
Для всех и каждого, без времени и рангов, -
Один итог, от ночи до зари;
Родится жизнь, за тенью скорой смерти,
Все осознать – не будет ей конца,
Но будет знак, полет к небесной тверди,
Чтоб в прошлом дне, исчезнуть навсегда;
Все ближе дождь. Ты чувствуешь, ты знаешь?
Твой ураган, не помнит тишины,
И вот ты с ним, над морем воспаряешь,
Теряясь в молниях, придуманной грозы;
Шумят ветра, метель стучится в окна,
Ты одинок, но это ли судьба?
В чужом кино – где стены, там и стекла,
И тот другой – надежда и мечта;
Не близок мир, кривого отраженья,
Ты мотылек, без цели и границ,
Короткий взмах, короткое мгновенье, -
Ты в лапах птиц, безликих черных птиц;
- Поговори со мною глас небесный,
Когда мой рай сковали холода?
Неужто в жизни, милой и чудесной,
Одна борьба, безумная борьба?
- О, мотылек, вмешался падший Ангел, -
Не вопрошай ответа облаков,
Разрежут ночь, шальные бумеранги,
И ты падешь, от груза тяжких слов;
Что есть в душе? Любовь дороже истин,
Твой добрый друг скучает по тебе,
Ломая сталь – призренья и корысти,
Он все спешит, найти тебя во мгле;
И ты держись, на крыльях урагана,
Держись сегодня, завтра, как вчера,
И он придет из алого тумана,
И ты поймешь, что значит «навсегда»;
- Я так устал, я слаб душой и телом,
Уж нету сил, добраться до земли,
Лишь блик грозы, рисует белым мелом,
Мои раскиданные временем пути;
Я не дышу, не чувствую, не верю,
В калейдоскопе брошенных дорог,
Я осознал фатальную потерю,
И будто проклял мое имя бог;
- Твоя печаль уже не станет силой,
Но ты лети, покуда будет шанс,
Лететь вперед, без сна и перерыва,
Сжимая в сердце стылый декаданс…
Надежда – свет, тому, кто ей поверит,
Как свет любви, для юных честных глаз,
Одна судьба, по-разному отмерит,
Напишет каждому свой собственный рассказ…
*VII*
Сжимает день голодную разлуку,
Сойти б с ума, и стать чуть-чуть смелей,
Увидев смерть, держащую за руку,
Последний свет, идущий в мир теней…
Я вопрошу – не то и не другое,
Не свой итог, не миг своих начал,
Наверно, все, что в истине – иное,
Как дом родной – пустующий причал;
- Но что тогда мне бросить в эти волны?
Скажи, кого боюсь я потерять?
Какая ценность на дороге долгой?
И что, я так боюсь тебе отдать?
Восходит Смерть. За темным силуэтом, -
Уже знакомые от времени шаги,
Немая тень, вся трауром одета,
Но в этот раз, без боли и тоски;
Она целует тоненькую шею,
И говорит, кусая грани слов:
- Да будет так. Но взять я не посмею,
Незавершенный «том твоих стихов»;
Но укажу. Как взгляд разрушит стены, -
Ты посмотри на сумрачную даль,
Где океан, с вуалью белой пены,
Бушует с тем, что сердцу стало жаль;
И я взглянул, своим кровавым взглядом,
На странный край в неоновых лучах,
Живой туман, не раем и не адом,
Вдруг отразился в раненых глазах;
Увидел я, вдали хрустальный город,
Мой город грез, мой храм былых надежд,
Его от всех, укрыли лед и холод,
От всех врагов, льстецов или невежд;
- Ты бросишь «то», что вечность жизнь хранило,
Что подарило веру в красоту?
Какое небо, здесь, тебя любило,
Когда ты сам другим дарил мечту?
Что понял ты, об истине и чести?
Скажи себе, что выберешь из двух?
Твоей душе, какие ближе песни?
Какие строки, твой ласкают слух?
Я промолчал, поймав шальные мысли, -
Лишь нежно Смерть коснулась головы:
- Ты возвращайся, все исправишь в жизни,
Ну а потом нам будет по пути…
Слеза дождя, исчезла в синем море,
Пустой причал, все ждет родной корвет,
Он далеко, потерян на просторе,
Но мой маяк, ему дарует свет…
*VIII*
А над Сибирью, дивные просторы,
Как отраженье, твоих милых глаз,
Что понимают эти разговоры,
Что знают боль, давно избитых фраз…
Я алогизм, в твоей дорожной карте,
Небесный атлас – мир пустых страниц,
Я там и тут, на финише и старте,
Как в море лиц, забытый в море лиц;
Тебя зовут твои смешные цели,
Ты каждый вечер видишь ту звезду,
Но она ложь, обман на самом деле,
Она давно не светит никому;
Она одна, болеет своей жизнью,
Без веры в чудо, жаждет догореть,
Чтоб распрощавшись с бесконечной высью,
В безмолвном взрыве взять и умереть.
И ты, и я, последуем за нею,
Ведь только в ней, был смысл наших слов,
Единый фронт, последняя Пангея,
Наш общий голос, в тысячах стихов;
Мы не вдвоем, баланс любви нарушен,
Мы две души, идущие в туман,
Наш город грез, повержен и разрушен,
И в том краю, бушует ураган;
В эдеме снов, нет больше доброй пьесы,
С багровых туч, нисходит черный яд,
И вместо ангелов, лишь демоны и бесы,
В пыли дорог, как идолы стоят;
Кто как ни мы, вдыхая дым пожарищ,
Среди зловоний, верим в запах роз,
Нам черт и бог, не враг и не товарищ,
Мы жаждем грез, мы жаждем наших грез;
- Скажи сегодня, грех моих улыбок,
Я, или ты запутался в мечте?
Кто допустил фатальный счет ошибок,
И растерял все шансы в пустоте?
Кто же из нас свершил сие деянье,
Кто исказил, великую судьбу?
Ведь ты и я – мы оба на закланье,
Из двух дорог не выбрали одну;
- А я отвечу. В этом «царстве истин»,
Нет большей правды, чем у горьких слез,
Один итог, одной угасшей жизни,
И нету грез, и больше нету грез;
Хотел любить, надеяться и верить,
И быть с тобой, единым существом,
Но видно, так и сгину диким зверем,
Не рассмотрев свободу за окном;
Никто из нас, не допустил просчета,
Такие сны, такие это сны,
Где от падения, до самого до взлета,
Клочок вины, придуманной вины;
Не те пути, не наше поколенье,
Немые страхи, грай чужих ворон,
И наше прошлое, как памяти виденье,
Проникло в сон, проникло в светлый сон;
Мы никогда не встретим наше счастье,
Мы не спасем друг друга от беды,
Мы уплывем, по тонкому запястью,
Как корабли, до сказочной земли;
И без любви, мы сгинем на просторе,
И разобьется на осколки мир,
И ало-черное отверженное море,
Прольется на пол, наших двух квартир…
И там и тут, мы слышим грани истин,
Все это сон, в котором мы не спим,
Наш третий вид, наш вид угасшей жизни,
Где звезды с «ней», а луны только с «ним»…
© B.S. – 2014 г.